Лейтенантъ A.Б. Пленникъ зеленой лодки
Разсказъ б. командира подводной лодки, изъ боевой жизни его лодки въ Балтiйскомъ Mopе въ 1916 году.
I9I8.
10-я Государственная Типографiя, въ Главномъ Адмиралтействе. » Часть 1 «
Часть 1
— СТОКГОЛЬМЪ. 17. V. (Срочная). Во вторникъ 17 мая, русской подводной лодкой потоплено у Ландсорта 3 германскихъ парохода. Команда спаслась на шлюпкахъ.
— СТОКГОЛЬМЬ. 18. V. (Срочная). По разсказамъ спасшихся съ потопленныхъ русской подводной лодкой у Ландссрта пароходовъ, потопившая ихъ лодка была зеленаго цвета и на носу имела надпись: „14". Капитаны дзухъ пароходовь взяты вь плонъ. (Изъ газетъ).
Конечно, все произошло отъ того, что въ этотъ злополучный рейсъ «Гера» вышла въ понедельникъ. Карлъ Штунде только этимъ и могъ объяснить все случившееся.
Вначале все шло хорошо. Самъ помошникъ командира коммерческаго порта накануне выхода сказалъ ему и несколькимъ другимъ капитанам!», выходившимъ вместе съ нимъ, что въ Балтайскомъ море все спокойно. Руссiе, очевидно, боятся высунуть носъизъ своего залива.
Получивъ кальку рекомендованныхъ курсовъ и пожелаше счастливаго плаванья, Штунде зашелъ домой обнять на прошанье свою Берту и детей и поздно вечеромъ отправился на «Геру», стоявшую вместе съ пятью другими пароходами на якоръч Первый помошникъ сообщилъ ему, что все готово къ походу, и за стаканомъ чая въ каютъ-компанiи они помечтали о боль шой премiи, которую они получатъ по возвращенiи. На разсвете маленькiй черный миноносецъ обошелъ всь пароходы, передавая приказаiе держать точнее въ кильватеръ и запутанными зигзагами повелъ весь караванъ въ море.
Можно было подумать, что идетъ военный отрядъ. На мине никому не хотелось взрываться, а всемъ было известно, что выходъ заваленъ этими против— ными черными шарами. Поэтому кильватеръ былъ идеальный. Наконецъ, миноносецъ круто повернулъ въ сторону и на его мачте взвился международный сигналъ: "Следовать по назначеннiю".
Въ Люлео вместе съ «Герой» шелъ за рудой пароходъ «Бланка», имъвшш грузъ въ Стокгольмъ. «Гера» же шла пустая; да и вообще ея ходъ былъ больше, чемъ у «Бланки». Поэтому «Бланка» скоро отстала. Остальные пароходы повернули въ Зундъ, и «Гера» осталась одна.
Большой винтъ ея мерно хлопалъ по водъ, носъ плавно резалъ зеркальную поверхность моря. Былъ мертвый штиль. Море точно застыло и сделалось стекляннымъ. Черный дымъ почти вертикально подымался вверхъ.
Весеннiе лучи солнца прiятно грели сквозь фуфайку. Изредка появлялась изъ воды круглая голова тюленя, похожая на стриженую человеческую голову. Это любопытное животное озиралось во все стороны, потомъ быстро ныряло, показывая гладкую скользкую спину, и затемъ еще несколько разъ выскакивало то съ одного, то съ другого борта, точно играя съ равнодушной, медленной «Герой». На вестъ виднелись уродливые, старые и неясные предметы — приподнятый и искаженный рефракшей шведешй берегъ.
» Часть 2 «
Часть 2
«Гера» прошла Кальмарзундъ и находилась уже въ Норрчепингскомъ заливе Въ 3 часа дня на вахту вступилъ третiй помощникъ — Петерсенъ, а Штунде пошелъ отдохнуть не раздаваясь въ свою каюту.
Засвежело и море покрылось белыми барашками. Солнце светило, но было холодно; сильный нордъ-вестъ пронизывалъ все тело. Петерсенъ быстро ходилъ по мостику, стараясь согреться. Потомъ всталъ на крыле мостика, облокотясь на поручни, к вдругъ, въ нъсколькихъ кабельтовыхъ справа за кормой, увиделъ черную палку, на несколько футъ возвышавшуюся надъ водой. Она начала подниматься все выше и выше, рядомъ съ ней вылезла другая, затемъ изъ воды показалась рубка...
— Лодка, лодка!—закричалъ Петерсенъ не своимъ голосомъ, и вахтенный побежалъ внизъ сообщить капитану о появленiи подводной лодки.
Темъ временемъ, на лодке открылся люкъ, оттуда быстро вылезъ человекъ въ мохнатой шапке, затемъ второй, съ шестомъ, на которомъ развевалось два пестрыхъ флага. Въ это время выбежалъ Штунде въ наскоро накинутомъ пальто.
Только потомъ онъ могъ разобраться, какъ происходило дело; все оно заняло минутъ двадцать пять, но ему казалось, что прошло всего несколько секундъ.
Петерсенъ побтокадъ разбирать сигналъ; онъ означалъ: «Остановитесь!».
Лодка быстро всплывала, по палубе, которую заливали волны, бежали по поясъ въ воде люди къ пушкамъ.
Штунде крикнулъ въ машинный рупоръ: «Самый полный ходъ!» и «Гера», пустивши черные клубы дыма, начала уходить отъ лодки.
Но это продолжалось недолго. Длинное дуло пушки выбросило изъ своей пасти огненный языкъ, сбоку раздался нeпpiятный свистъ, и подъ носомъ взорвался снарядъ; второй разорвался за кормой, тpeтiй отвратительно зажужжалъ надъ головой и Штунде бросился къ ручкамъ машиннаго телеграфа, поставилъ ихъ на «стопъ», и приказалъ поднять ответный вымпелъ и кормовой флагъ.
«Гера» постепенно уменыпала ходъ, двигаясь по инepцiи. Команда уже толпилась у шлюпокъ. На лодке былъ поднятъ новый сигналъ: «Покиньте судно какъ можно скорее!».
Лодка быстро приближалась къ «Гере»; на палубе ея стояло человекъ десять команды, все въ теплыхъ шапкахъ и высокихъ резиновыхъ сапогахъ.
На самомъ носу лодки стоялъ, видимо, офицеръ, съ рупоромъ. Когда лодка сблизилась съ «Герой» на полъ-кабельтова, онъ закричалъ по немецки:
— Где капитанъ?
— Здесь! — отвъчалъ Штунде и побежалъ на ютъ
— Привезите карты и навигашонные инструменты, спускайте скорей шлюпки. Даемъ пять минутъ сроку,— продолжалъ кричать съ лодки офицеръ; но его слова еле долетали, изъ-за шума волнъ.
И Штунде, схватывая отрывки словъ, понималъ ихъ смыслъ только особо-обострившимся отъ опасности чутьемъ.
— Есть, есть!..— отвечалъ онъ, и никогда въ жизни онъ такъ не бегалъ, какъ исполняя эти приказанiя.
Съ акв. лейт. Цируля.
...Спускайте шлюпки. Даемъ пять минутъ сроку,—кричалъ съ лодки офицеръ. Впрочемъ, полученную при выходе кальку онъ все-таки успелъ уничтожить.
Черезъ три — четыре минуты, на последней шлюпке, Штунде отвалилъ отъ борта «Геры». Две друпя шлюпки, нагруженныя какимъ то скарбомъ, который команда успела захватить, уходили отъ лодки къ берегу.
— Пристать къ борту,—закричали имъ съ лодки, на которой сигналы были уже убраны и развевался Андреевский флагъ.
На шлюпки направились дула орудiй. Приходилось повиноваться, и люди налегли на весла. И вдругъ, точно по команде, все повернули головы къ «Гере»: прямой какъ стрела, къ ней двигался следъ мины.
А она, черная съ белоснежной надстройкой, громадная и стройная, безпомощно качалась на волнахъ. Несколько томительныхъ секундъ следъ бежалъ къ «Гере», затемъ надъ кормой парохода, одновременно съ оглушительнымъ, металлическимъ звукомъ взрыва, поднялся столбъ воды и дыма, полетели вверхъ кашя то щепки, бревна, и корма его, точно подрезанная, села въ воду и медленно погрузилась. Изъ предохранительнаго клапана вырвался белый паръ, угольная пыль изъ ямъ чернымъ облакомъ полетела вверхъ.
Носъ сталъ вертикально, и «Гера», въ такомъ положенiи, медленно тонула.
Вотъ вода дошла до трубы. Раздался взрывъ котловъ, опять полетели вверхъ какiе то безформенные куски, и только после этого «Гера» скрылась въ воду. Вода забурлила, точно закипела и запенилась надъ ея останками. Волны бешенно играли бревнами, спасательными кругами и щепками, раскиданными взрывомъ на несколько кабельтовыхъ.
Карлъ Штунде тяжело вздохнулъ, снялъ шапку и поникъ головой. Онъ такъ долго плавалъ на «Гере», будучи на ней сначала помощникомъ капитана, и только последнее время—капитаномъ.
» Часть 3 «
Часть 3
Шлюпка подошла къ лодке. Офицеръ съ рупоромъ приказалъ капитану выйти, принялъ карты и сказалъ, что все остальные могутъ быть свободны.
Лодочная команда быстро уходила внутрь лодки. Два человека возились у пушекъ и убирали снаряды. На мостике, какой то коренастый средняго роста офицеръ, видимо командиръ, отдавалъ непонятныя приказанiя. По узенькому вертикальному трапу Штунде поднялся на рубку и, снявъ фуражку, поклонился командиру.
Съ непривычки трудно было пролезать въ узкш лодочный люкъ, трапъ былъ тоже вертикальный и скользкiй. Сверху кричали: «скорей!» и онъ, торопливо оступаясь и хватаясь за попадавшiеся выступы, спустился внизъ въ какое то отделенiе, сплошь загроможденное приборами, циферблатами и непонятными механизмами.
Пахло машиннымъ масломъ и сыростью. Матросъ знакомъ приказалъ ему идти за нимъ и повелъ его куда то черезъ узкш проходъ. Онъ попалъ въ каютъкомпанiю; направо и налево были двери, очевидно, каюты; въ каютъ-компанш было несколько кожаныхъ дивановъ, столъ, шкафики; съ потолка изъ матовыхъ плафоновъ лился мягкiй электрически светъ. Пахнуло уютомъ и тепломъ. Черезъ следующую дверь онъ попалъ въ помещеше, где было много коекъ, одна надъ другой. Ему указали на одну изъ нихъ, и онъ селъ, согнувшись и понуривъ голову.
Несколько коекъ было занято, лежавиле матросы съ интересомъ разсматривали его. Штунде былъ темный блондинъ высокаго роста съ типичнымъ тевтонскимъ лицомъ.
Матросы перекидывались замечанiями, которыхъ онъ не понималъ. Вообще, старые моряки обыкновенно знаютъ все языки, ни однимъ какъ следуетъ не владея, но Штунде русскаго языка совсемъ не зналъ.
Где то началъ трезвонить звонокъ, одновременно затемъ раздался непрiятный ревъ, лежавшiе матросы быстро вскочили и разбежались по лодке.
Помъщенiе, где находился Штунде, видимо, было въ конце лодки; оно ограничивалось переборкой съ рядомъ медныхъ, блестящихъ штурваловъ и манометровъ и съ двумя большими трубами, которыя, какъ онъ позже догадался, были минными аппаратами.
Прибежалъ офицеръ и прокричалъ что то въ переговорную трубу; откуда то брызнула вода, загудели каюя то моторы, что то опять передавали въ переговорную трубу. На палубе подняли площадку и матросъ съ лампочкой спустился внизъ, въ открывшийся люкъ. Лодка несколько разъ вздрогнула и сильно наклонилась впередъ. Штунде понялъ, что они уходятъ подъ воду.
Лодка скоро выпрямилась и офицеръ, сделавъ последшя распоряженiя, ушелъ. Матросы разошлись по койкамъ. Было какъ то особенно тихо, и Штунде сделалось жутко отъ сознания, что онъ на неприятельской лодке, где то глубоко подъ водой.
Перемена была слишкомъ внезапна и резка. Неизвестность и страхъ за свою судьбу мучали его.
» Часть 4 «
Часть 4
Черезъ полъ-часа его позвали въ каютъ-компанiю.
Когда онъ туда вошелъ, онъ увиделъ, что на палубе были разбросаны его карты. Два офицера пили чай, третiй стоялъ у стола, надъ которымъ висела доска съ часами, барометромъ и еще какими то приборами, и разсматривалъ карту съ последнимъ курсомъ «Геры».
Этотъ офицеръ подозвалъ Штунде и началъ было задавать ему вопросы о томъ, откуда и куда шла «Гера», каково было ея назначеше и какими курсами ходятъ немецiе пароходы. Но въ это время опять началась тревога. Офицеры бросили свой чай, матросы куда то побежали. Штунде увели обратно къ его койке.
Онъ сиделъ, стараясь по звукамъ, доносившимся до него, понять происходящее. Скоро онъ услыхалъ где то надъ головой глухiе выстрелы. Два матроса подбежали къ миннымъ трубамъ и встали около нихъ, держась за ручки. Затемъ послышался глухой стукъ, шумъ и жужжанiе.
— Это выстрелили миной,—подумалъ Штунде, и действительно, черезъ несколько секундъ онъ услышалъ знакомый, только слегка заглушённый, металлическiй звукъ взрыва.
Лодка опять погрузилась. Скоро все разъяснилось. Офицеръ, который уже ранее допрашивалъ Штунде, снова призвалъ его къ себе и спросиль его, что за пароходъ «Эльга», добавивъ, что такъ какъ она упорно не хотела останавливаться, то въ нее выпустили мину и она потоплена.
— Имъ пришлось поторопиться спускать шлюпки после взрыва, — добавилъ офицеръ; — но спаслось большинство.
«Эльга» былъ пароходъ вдвое больше «Геры» и возилъ уголь. Штунде встречался съ этимъ пароходомъ въ Гамбурге.
Охота за пароходами была удачной. Лодке везло. Опять Штунде слышалъ выстрелы и взрывъ, а затемъ въ то же помещеше вошелъ капитанъ «Бланки», Оскаръ Кильшъ.
Онъ шелъ за «Герой», отставъ на несколько часовъ. И тоже попалъ въ пасть этого зеленаго чудовища.
Оба капитана грустно сидели рядомъ. Часовъ въ семь ихъ отвели въ машинное отделенiе, где дали ужинать и разрешили курить. Лодка теперь шла надъ водой. Моторы мерно стучали; матросы, примостившись на табуреткахъ, на трубахъ, на клапанахъ, тоже ужинали, оживленно переговариваясь. Ихъ лица сiяли, довольныя уепехомъ.
» Часть 5 «
Часть 5
Ночь прошла спокойно, хотя оба капитана долго не могли заснуть: они обсуждали свое положете и обменивались впечатленiями. Изъ ихъ разговоровъ выяснилось, что все обстоятельства встречи ихъ съ лодкой были совершенно одинаковы. Имъ поднимали те же сигналы, также останавливали выстрелами изъ пушекъ, и топили минами; только Кильшъ не пытался удирать, а сразу покорился своей участи.
Было совершенно незаметно, когда насталъ день; онъ не отличался отъ ночи. Все время горело электричество, и это действовало, угнетающе. Лодка много разъ всплывала и погружалась, иногда стреляла изъ пушекъ, но взрывовъ больше Штунде не слышалъ.
Онъ уже несколько свыкся съ окружавшей его обстановкой и началъ различать лица матросовъ, казавшiяся ему до того времени однообразными. Некоторые матросы говорили по немецки и разспрашивали обоихъ капитановъ о жизни въ Германш, о войне, о положенiи немцевъ. Штунде уверялъ, что все обстоять благополучно. Кильшъ же, более удрученный и павшш духомъ, жаловался на войну.
Опять настала ночь. Лодка долго шла подъ водой. Штунде чувствовалъ, какъ воздухъ сталъ тяжелымъ. Приходилось дышать частыми, короткими вдыхашями; когда же онъ сделалъ несколько движенiй, сердце его сильно забилось. Команда лодки тоже, видимо, ощущала недостатокъ воздуха; матросы открывали ротъ и дышали какъ рыба, вынутая изъ воды. Поэтому Штунде очень обрадовался, когда увиделъ, что лодка, наконецъ, собирается всплывать; два человека быстро одевались въ теплую одежду и резиновые сапоги; остальные разошлись по лодке и стояли въ ожидаши.
Вскоре лодку начало качать, загудели моторы, засвистелъ и зашипелъ воздухъ. Въ уши что-то щелкнуло и ихъ точно заложило ватой. Наконецъ откуда то повеяла свежая струя воздуха. Штунде вздохнулъ съ облегчешемъ.
Лодку сильно клало. Надъ головой слышался шумъ налетавшихъ волнъ. Скоро заработали двигатели и сталъ доноситься ихъ мерный, успокаивающий стукъ. Штунде чувствовалъ сильное желаше курить — онъ зналъ, что это теперь разрешается. Съ матросомъ онъ прошелъ въ машинное отделенie, где съ наслажденiемъ началъ затягиваться. Это было такъ прiятно. Команда тоже спешила вознаградить себя за долгое воздержаше. Накурившись, Штунде вернулся на свою койку и скоро заснулъ. Продолжавшаяся качка не мешала его сну. Кильшъ спалъ уже давно.
» Часть 6 «
Часть 6
Ихъ разбудилъ продолжительный резкiй звонъ. Команда быстро вскакивала съ коекъ, сна какъ не бывало. Въ лодке пахло какой то кислотой. Двигатели были застопорены, ихъ стука уже не было слышно.
Штунде чувствовалъ какую то неведомую, но серьезную опасность. Люди работали съ напряженными, сосредоточенными лицами. Изъ кормы доносились громкiя команды. Лодка съ громаднымъ дифферентомъ уходила въ воду.
Несколько лампочекъ было выключено; этотъ полумракъ, и ощущенiе, что лодка куда то падаетъ, особенно усиливали безотчетный страхъ, наполнивши сердце Штунде. Кильшъ тоже вскочилъ и сиделъ рядомъ, бледный съ всклокоченными волосами.
Вдругъ, рядомъ съ бортомъ, они услышали тонкiй жужжаний звукъ, который быстро усиливался. Этотъ звукъ слышали всъ, кто былъ въ носу, и все поняли, что это шла мина. Время какъ будто остановилось. Все внимаше жуткаго момента сосредоточилось на этомъ назойливомъ звуке. Никто не двигался.
И вотъ, жужжанiе затихло и прекратилось.
— Мимо,— подумалъ каждый. И у Штунде отлегло отъ сердца.
Команда расходилась по койкамъ, жестикулируя и громко разговаривая. Но въ это время внимашевсехъ обратилось на четырехъ человекъ, которые осторожно внесли въ палубу стонавшаго и неестественно скорчившагося, бледнаго матроса съ закрытыми глазами. Его уложили на койку, и высокий черный матросъ,—видимо фельдшеръ—началъ его чемъ то поить, и снимать съ него верхнюю одежду.
Гpoмкie разговоры сразу смолкли, и только матросы, принеснде больного, шопотомъ что то разсказывали другимъ.
Черезъ несколько времени, въ лодке воцарилась тишина, прерываемая только стонами больного и возней фельдшера. Все спали.
На следукшпй день офицеръ, пришедшiй курить въ машину, сказалъ Штунде:
— Вашъ миноносецъ ночью стрелялъ въ насъ миной.
Штунде ответилъ, что онъ слышалъ, какъ шла мина. Въ глубине души онъ сознавалъ, что былъ страшно радъ... немецкой неудаче.
Вскоре его опять призвали въ каютъ-компанпо, и тотъ же офицеръ, разложивъ передъ нимъ карту, сталъ разспрашивать — нетъ ли у него сведенiй о разставленныхъ немцами минахъ. Хотя ему и не хотелось отвечать на эти вопросы, но... онъ вспомнилъ все, что ему советовали въ Порту, и все разсказалъ.
Когда после этого разговора Штунде вернулся на свое место, ему было не по себе Онъ не зналъ, были ли приняты во вниманiе его указанiя и мысль о возможности взорваться на мине въ этихъ опасныхъ местахъ, сильно портила его самочyвствie.
Лодка теперь шла почти все время надъ водой, и только изредка срочно погружалась, но не надолго. Только вечеромъ она погрузилась и пошла подъ водой.
Когда Штунде утромъ проснулся, то увиделъ, что больной матросъ лежалъ неподвижно, закрытый съ головой флагомъ. Очевидно, ночью онъ скончался.
Целый день шли надъ водой. Работалъ то одинъ, то другой двигатель; иногда оба стопорили, но лодка не погружалась. Штунде и другой капитанъ все время сидели въ машинномъ отделенiи, где было тепло и можно было курить. Тамъ же находился камбузъ, около котораго хлопоталъ добродушный и веселый кокъ. Онъ хлопалъ Штунде по плечу, говорилъ непонятныл слова и сытно кормилъ обоихъ капитановъ.
Во время ужина спешно потащили наверхъ шестъ съ флагами, потомъ вдругъ срочно погрузились, но пройдя подъ водой всего несколько минутъ, опять всплыли и продолжали идти надъ водой. Въ разговорахъ команды слышались слова: «миноносецъ», «Дагерортъ». Штунде понялъ, что лодка возвращается домой.
Вечеромъ лодка погрузилась.
Штунде лежалъ на койке и хотелъ заснуть, но это ему не удавалось. Было очень тихо. Въ полумраке, среди спящихъ матросовъ недалеко отъ Штунде, лежалъ неподвижный покойникъ, и Штунде никакъ не могъ объ этомъ забыть. Ему казалось, что онъ чувствуетъ запахъ трупа. Онъ невольно смотрелъ на неясные контуры подъ флагомъ, и ему было не по себе. У команды утомлеше брало свое. Люди спали, какъ всегда.
Наконецъ, Штунде не стерпелъ и ушелъ въ корму, где задремалъ сидя на табурете.
» Часть 7 «
Часть 7
Когда Штунде проснулся, онъ почувствовалъ, что правая рука и нога у него затекли и онемели. Онъ всталъ и обернулся, и съ удивленiемъ заметилъ, что въ лодку черезъ большой, незамеченный имъ раньше люкъ врывался потокъ яркаго солнечнаго света и свежаго воздуха. Былъ девятый часъ. Очевидно, онъ проспалъ и не заметилъ, какъ лодка всплыла и пошла подъ машинами. Матросовъ, обычно спавшихъ и курившихъ у камбуза, не было. Кто мылся у умывальника, кто подметалъ палубу, кто съ веселыми лицами ташилъ наверхъ ведра съ мусоромъ.
Штунде захотелось посмотреть что делается наверху и онъ подошелъ къ люку, но ему не позволили выйти. Скоро сюда же пришелъ Кильшъ, и они вдвоемъ стояли и смотрели на видневшiйся кусокъ голубого прозрачнаго неба, котораго, казалось, они не видели целую вечность.
Вдругъ сверху донеслись крики «ура!», повторявшиеся несколько раза. Штунде понялъ, что они пришли въ русский портъ, и его сердце сжалось.
По трапу вверхъ и внизъ забегали матросы, понесли разныя вещи. Оба капитана сидели теперь около камбуза. Лодка наполнилась массой новыхъ незнакомыхъ матросовъ, которые отличались своими чистыми выбритыми лицами и были одеты какъ то иначе. Они трясли руки лодочной команде, дружески смеялись, хлопали по плечу другъ друга, и съ любопытствомъ осматривали капитановъ. Проходили мимо офицеры и тоже съ интересомъ ихъ разглядывали.
Штунде отчетливо и ясно почувствовалъ, что онъ уже окончательно во вражеской стране, въ плену, где ему можетъ быть очень долго придется пробыть вдали отъ жены, отъ детей, неизвестно въ какой обстановке.
Въ это время къ нимъ подошли два матроса въ черныхъ курткахъ, съ ружьями въ рукахъ.
Онъ понурилъ голову.
А. В.
flot.com